28 июня президент подписал закон N 223-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации». Новые поправки «направлены на защиту несовершеннолетних … в случае отказа их законных представителей от медицинского вмешательства, необходимого для спасения жизни». Теперь медики, незамедлительно известив органы опеки, могут направлять в суд свои иски в случае, когда видят опасность жизни и здоровью ребенка, а родители при этом бездействуют. По новому закону иски врачей в таких случаях суд будет рассматривать в ускоренном, можно сказать, в молниеносном порядке — в срок от одного до пяти дней: ребенок будет признан нуждающимся в защите государства, родителей экстренно ограничат в правах, накажут по ст. 5.35 КоАП и далее по списку.
Безусловно, подобные законодательные меры имеют право на существование, и наверняка имелось множество оснований для принятия новшества. Действительно, разного рода сектанты или мамы, которые переусердствовали с просмотром телевизора и начитались книг по так называемой народной медицине, препятствуют врачам, спасающим их же ребенка. Но таких случаев крайне мало, это микропроценты, не влияющие в целом на ситуацию.
«Однако в то же время, — особо отмечает журналист Российского информационного агентства «Иван-чай» Анна Кисличенко, — вызываетобоснованные опасения то, как его [закон] будут применять недалекие и субъективные врачи и сотрудники опеки. Почему обоснованные? Потому что уже сегодня есть много сигналов о том, как еще до принятия закона порой ведут себя врачи и другие представители "детозащиты"».
В распоряжении агентства «Иван-чай» подобной информации, к сожалению, очень много. Так, жительница Санкт-Петербурга Маргарита, мать 4-летнего Демьяна, рассказывает: «У сына случился приступ хронического заболевания. Я знаю, как его снимать, потому что это не первый раз. Все препараты у меня наготове. Но на всякий случай для подстраховки я вызвала скорую помощь. Когда скорая приехала, приступ уже прошел и уставший сын заснул. Врач пришла, я все рассказала и попросила не будить сына, чтобы он отдохнул. Врач стала настаивать, чтобы его разбудить и увезти в больницу. Я не соглашалась. Тогда она сказала: "Я вызываю полицию и органы опеки, ребенка отбираем". Мне стоило большого труда убедить ее этого не делать. Как быть дальше, не знаю. Неужели теперь нельзя вызывать скорую?»
Как всегда, возможно нужный и необходимый закон составлен наспех, важнейшие юридические и медицинские термины плохо, невнятно прописаны или отсутствуют вовсе. Какие случаи могут подпадать под действие закона? Что именно врачи, прошедшие особое инструктирование, будут считать «угрозой жизни»? Недовес у ребенка или перевес? Может, нарушают его права и недокармливают или, наоборот, перекармливают? А что если участковый педиатр считает, что хроническая болезнь протекает в норме и ребенок может оставаться дома, а врач скорой помощи иного мнения?
А разве мало случаев, когда родители, отлично зная о состоянии хронически больного ребенка, отказываются от его госпитализации, наверняка сознавая, что сейчас сын или дочь не вынесут даже пути в стационар, а врач тем не менее настаивает на поездке в больницу? Или родители лечат по-своему, отказываясь от схемы, предложенной врачом, потому что хотят оградить ребенка от сильных побочных последствий, опять же заранее им известных? Или родители лечат ребенка с помощью гомеопатии либо по старинке, в рамках медицины, опробованной веками, но не соответствующей проплаченным «инновационным» стандартам фармакологических корпораций и «новаторским» схемам Минздрава?
Возникает не просто множество, а целый грандиозный массив вопросов, которые необходимо разрешить в течение короткого отрезка времени. Связь врачей скорой помощи и специалиста, постоянно лечащего ребенка, часто бывает невозможной хотя бы потому, что, во-первых, никто из минздравовских чиновников не утрудил себя даже размышлением над этой проблемой, а во-вторых, обострения часто случаются в ночное время. Сколько уже известно случаев, которые даже трудно назвать перегибами, когда отказ родителей от прививок, часто обоснованный, рассматривается как угроза жизни ребенка, хотя все знают, что профилактические прививки — законодательно утвержденное добровольное дело родителей.
Понятно, что мы рассматриваем весьма тонкий предмет гражданско-правовых отношений, но и закон тогда должен разрабатываться тщательнейшим образом, годами, а его применение, как представляется, возможно только в условиях наличия высокоразвитой, наукоемкой и полностью материально обеспеченной современными и эффективными средствами диагностики системы службы скорой помощи. Мы же наблюдаем диаметрально противоположный, причем стремительный процесс деградации медицины на всех уровнях.
Вот несколько примеров того, как представители «… опеки … и медицины, не имея даже малейшего желания общаться с родителями по-доброму, по-человечески, конструктивно, предпочитают гестаповские методы» — так характеризует Анна Кисличенко уже случившиеся до принятия поправок происшествия.
В Приморском крае молодую мать избили, взломав дверь в доме и изъяв младенца, и все только потому, что она пожаловалась на действия врачей, которые сделали ребенку прививки без уведомления и без ее согласия. В ее дом вломилась — это можно смело утверждать — вооруженная организованная группа людей, не представивших документы, и изъяла ребенка, обезвредив мать электрошокером.
В Алтайском крае к матери-одиночке, воспитывавшей трех дочерей, внезапно нагрянули органы опеки, объяснив свой визит тем, что старшая не ходила в школу последние полтора месяца. Но дело в том, что девочку не выписывал дерматолог и врач-педиатр села. Обратите внимание: дело происходит не в Москве или Петербурге, а в маленьком алтайском селе, где все про всех известно. И вообще, вначале можно было бы узнать в поликлинике, не заболел ли ребенок? Наплевав на мнения двух врачей, ВСЕХ детей и мать насильно забрали в больницу. Там же опека выдала маме справку, в которой было указано, что они "забрали детей в связи с угрозой жизни и здоровью". И замечательное объяснение сего поступка, не влезающее ни в какие ворота.
Оказывается, мама совершила очень страшное деяние, а именно: «Мотивировали они это тем, что у меня нет дома воды, так как я таскаю воду с колонки! В итоге к детям меня не пускали полторы недели!» Через некоторое время матери удалось пробраться к детям, у которых она обнаружила вшей. Надо ли говорить, что никакого систематического лечения не проводилось, а матери на вопросы, каков диагноз и какие таблетки детей заставляют принимать, ответ был дан в нецензурной форме. Эта история так и не закончилась. Маме безо всяких законных оснований угрожают лишением родительских прав и отправкой детей в детдом.
По свидетельству жительницы села Татьяны, взявшейся помочь вернуть детей и обратившейся в агентство «Иван-чай», претензии опеки сводятся к бедности матери и низким потолкам в доме. Интересно, сколько миллионов матерей вынуждены воспитывать детей в нашей стране в таких же условиях? В завершении мать детей передала, что уже были намеки на то, что на детей поступил заказ. А теперь вспомним, с чего все началось: с исключительно медицинского казуса. А чем кончилось? Попреками в бедности и низкими потолками. В Уфе произошел вообще вопиющий случай: 12-летнего Дауда изъяли из семьи за то, что он… толстый. Мать Дауда 27 марта лишили родительских прав. Основания: «чрезмерная забота о ребенке». Об этом случае сообщала «КП».
Каждому понятно, что за 1–5 дней никто из родителей не успеет собрать доказательства даже в тех случаях, когда лечение и наблюдение ребенка проводилось ими надлежащим образом. Особенно за день. А презумпция невиновности родителей автоматически данным законом отменяется. Это вообще, как РП писала неоднократно, основная цель ювенальщиков — уничтожение презумпции невиновности и замена ее так называемым профилактическим подходом. Естественно, в целях защиты прав ребенка.
«Можно ожидать, что после принятия закона последуют внутриведомственные инструкции для медперсонала, персонала школ и детсадов. Однако очевидно, что по-прежнему продолжится игра втемную: родители так и не узнают, в каких случаях их ребенка неожиданно могут признать "нуждающимся в помощи государства" из-за состояния его здоровья, а когда нет, все — на усмотрение врача, учителя, опеки, суда», — заключает Анна Кисличенко.
Становится еще актуальнее вопрос Анастасии Терновской, мамы, у которой по подозрению в угрозе жизни и здоровью изъяли 5-летнего сына: «Скажите, где написано прямо по пунктам, что я должна делать, чтобы считаться хорошей матерью? Покажите! Есть такой список? Почему мне вдруг говорят, что я плохая мать, что я что-то не выполняю, и я теперь должна доказывать обратное?»
В связи с принятием данного закона также хочется напомнить о том, что не был случаен последний съезд уполномоченных по правам детей. Он был посвящен именно защите прав несовершеннолетних пациентов. То, как и какими способами родители лечат ребенка, насколько прислушиваются к рекомендациям врачей и даже то, каким образом родители требуют педагогических результатов от ребенка в школе, — все такие ситуации было предложено отности к области возможного нарушения прав ребенка. Для упрощения взаимодействия медиков и опеки предлагалось расширить полномочия медиков, воспитателей и учителей — поощрять доносы на семьи, наладить более тесное межведомственное взаимодействия между опекой и врачами. Ну и результат не заставил себя долго ждать. Так что тот, кто говорит, что это случайность, ошибется: это — политика. Самый большой враг ребенка — это семья, вот что пытаются всеми способами внедрить в сознание русского общества адепты общечеловеческих ценностей, и, как правило, на иностранные деньги.
Свежие комментарии