«Я вышел из того же дерьма, которое видел на прошлой неделе», — охарактеризовал Лукашенко свои стартовые позиции в политике. И это, если отбросить эпатаж, действительно так. Лукашенко ворвался во власть из ниоткуда. Это была та Перестроечная волна, которая вознесла в большую политику, как людей случайных, так и будущего хозяина Белоруссии.
В 1990 году председатель совхоза Лукашенко избирается народным депутатом Верховного Совета Белоруссии. В 1994 году сенсационно выигрывает выборы у действовавшего на тот момент главы государства Кебича. Лукашенко приходит во власть один. У него за плечами нет элитных кланов, правящих классов и внешнеполитических обязательств. Он берет власть сам.
Такая самостоятельность дает Лукашенко ряд преимуществ, но она же делает его чужим для элиты. Причем это взаимно. Для Лукашенко элита тоже чужая. И первое что он делает — объявляет ей войну на уничтожение.
В 95-96 годах Лукашенко вступает в острейший конфликт с Верховным советом (парламентом) и Конституционным судом. Конституционный суд признает ряд решений Лукашенко неконституционными (в сущности, речь идет об узурпации власти). Лукашенко не признает судебную и законодательную власть над собой и обязывает исполнительную власть не выполнять решения Конституционного суда и парламента. Парламент в конце концов выносит ему импичмент. Урегулировать конфликт пытается Россия.
Хронология событий:
9 ноября 1996 года начинается досрочное голосование на инициированном Лукашенко референдуме по новой Конституции Белоруссии, наделяющей президента фактически неограниченными полномочиями.
19 ноября в Конституционный суд поступило обращение от депутатов Верховного Совета о начале процедуры снятия Лукашенко с поста президента, в связи с систематическим нарушением им Конституции и законов Белоруссии. Таким образом, парламент вынес Лукашенко импичмент, который далее должен был утвердить Конституционный суд.
21 ноября в Минск прибывает делегация из России, во главе с главой правительства России Виктором Черномырдиным, спикером Совета Федерации Егором Строевым и спикером Госдумы Геннадием Селезневым (всё высшее политическое руководство страны, кроме президента).
22 ноября стороны при посредничестве России достигают компромисса. Верховный совет не доводит импичмент Лукашенко до конца, а результаты референдума, наделяющего Лукашенко абсолютной властью, признаются рекомендательными, а не обязательными. Верховный совет и Лукашенко совместно формируют Конституционное собрание, которое и принимает новую редакцию Конституции.
В тот же день группа депутатов под давлением отзывает свои подписи под импичментом, который, таким образом, теряет свое юридическое значение.
23 ноября Лукашенко объявляет о выходе из сделки, так как она потеряла смысл.
24 ноября проходит референдум.
27 ноября Лукашенко распускает Верховный совет (не назначает новые выборы, а уничтожает, как институт) и создает новый двухпалатный парламент.
Погрому также подвергает и Конституционный суд. Таким образом, Лукашенко де-факто уничтожает законодательную и судебную власть, забирая всю власть в стране в свои руки. И, таким образом, первый раз по-крупному кидает Россию, которая выступала гарантом его сделки с Верховным советом. Это фирменный стиль Лукашенко, впоследствии неоднократно им продемонстрированный.
Параллельно Лукашенко уничтожает сформировавшуюся до него организованную преступность. Используя для этого не руководство силовых органов, которое еще было недостаточно послушно, а личных приближенных. Порученцы Лукашенко образуют эскадроны смерти (в буквальном смысле), ликвидирующие бандитов.
Лукашенко не останавливается до тех пор, пока не берет всю власть в стране в целом. Он сметает всех, от парламента до криминала, и всё подчиняет себе. В конце концов, очередь доходит и до бывших соратников Лукашенко, не принявших его новую власть (бывшие соратники ликвидируются, как и ранее бандиты).
Лукашенко приходит во власть из ниоткуда и, чтобы сделать свою власть абсолютной, уничтожает всё, чтобы было до него. И далее выстраивает систему под себя. Соответствующим образом выстраивается и элита времен Лукашенко. Она подбирается не под идею (ее нет) и не под проект (его нет), а под мощнейший личный инстинкт власти, которому и должна служить.
Социальным лифтом становится полезность для этого инстинкта, который может как возвысить, так и посадить для услаждения народа. Царь хороший, бояре плохие — царь перетрахивает бояр («Я своё правительство перетрахивал и буду перетрахивать», — Лукашенко), нередко сажая — базовая политтехнология Лукашенко.
Сегодня, когда Лукашенко потерял свою опору на Россию и его всерьез собралась свергнуть протестная улица в Белоруссии, возникает вопрос. А кому в элите нужен Лукашенко? Почему в критический момент она должна защищать режим личной власти Лукашенко? Потому что она таким образом защищает «незалежность»? Но это элита обслуживания режима личной власти Лукашенко, а не незалежности.
Потому что она боится? Но Россия уже не гарант сделки, а, стараниями Лукашенко, сторона конфликта. И Запад поддержать Лукашенко не спешит. Так чего бояться больше? Залететь вместе с вцепившимся во власть князьком или мести князька?
Наконец, личная мотивация. Оставим отдельных людей, у которых могут быть особые личные мотивы. Какая группа в элите заинтересована в сохранении режима личной власти Лукашенко? Вечно использующаяся в качестве козла отпущения хозяйственная номенклатура, понимающая, что только радикальные перемены дадут ей качественно новые возможности? Силовики? Я уже не раз задавал этот вопрос и повторю его еще раз. Кем лучше быть: полковником хутора или полковником империи от Калининграда до Владивостока? Интеллигенция и лидеры общественного мнения сейчас часть протестной улицы. Кто остается с Лукашенко?
P.S. Это скрин из трансляции послания Лукашенко парламенту и народу (момент бурных аплодисментов в финале), зал для которого собирали из специально отобранных людей — олицетворения эпохи Лукашенко. Время вышло.
Свежие комментарии