Интереснейшая история об удачном спасении нашей подводной лодки у Балаклавы.

По плану августа месяца черноморские спасатели подводных лодок ССПЛ "Скалистый" и "Бештау" обеспечивали погружение курсантов школы водолазов. ССПЛ "Скалистый" сменилось после недельного дежурства. На дежурство заступило СС "Бештау", которое в июле завершило ремонт.
Постоянное место стоянки спасательных судов было выделено на Каменной пристани. Здесь 22 августа 1957 года и стояло СС "Бештау".
Вспоминает бывший водолазный специалист СС "Бештау", ныне капитан 3 ранга в отставке, Владислав Чертан:
- В этот день судьба уготовила мне серьезное испытание на прочность. Накануне спасатель подводных лодок "Бештау" закончил текущий ремонт в 13-м заводе и, не сдавая положенных задач, ушел на полигон в район "200", под Ялту, для срочного обеспечения глубоководных погружений подводной лодки 613-го проекта. Подстраховав положенные испытания, ССПЛ "Бештау" вернулось в Севастополь и встало на Каменной пристани. Обычно на "Бештау" находилось два водолазных специалиста. Но в это время "первый" водолазный специалист - старший лейтенант Владимир Романов ушел в отпуск, и я остался на судне один - за "первого" и "второго".
- Только пришел домой - в двери стучит рассыльный матрос - "ЧП на флоте! Срочно на судно!" Я мгновенно оделся и бегом на Каменную пристань. Глянь - а "Бештау" на месте нет - оно экстренно снялось и ушло в море. Без меня... Вот это да!

Опытный водолаз, водолазный инструктор бригады спасательных судов мичман Дмитрий Карпаев едва дошел до дома, когда его догнал посыльный. Матрос произнес всего лишь несколько слов: "Срочно на судно! Авария с подводной лодкой!" Этого оказалось достаточно, чтобы Карпаев помчался что есть духу на "Бештау". Но судна уже в Южной бухте не было. Тогда Карпаев сел в машину и поехал в Балаклаву, в бригаду подводных лодок.
Водолазный специалист лейтенант Владислав Чертан догнал ССПЛ "Бештау" в море на водолазном катере. Где-то в районе мыса Херсонес с катера передал семафором - "Прошу задержаться! Чертан". "Бештау" на минуту уменьшило ход "до малого" и Владислав Иванович перепрыгнул на борт спасателя.
На "Бештау" находился главный инженер АСС ЧФ полковник-инженер Исаак Друкер и заместитель начальника АСС ЧФ капитан 1 ранга Катаев. Сам начальник АСС ЧФ капитан 1 ранга Борис Григорьевич Башук находился в отпуске.
Офицеры разложили чертежи подводной лодки 613 проекта и внимательно их изучали. Чертан высказал по этому поводу сомнения - по его информации "ЧП" произошло с лодкой проекта А-615. Подняли другие документы, но все еще сомневались - какой корабль затонул на самом деле и на какой глубине. Лодки проектов 613 и А-615 - разные, да и беда в том, что до этого момента водолазы с проектом А-615 не работали. Вскоре помощник флагманского механика бригады подводных лодок подтвердил, что "ЧП" стряслось с подводной лодкой М-351 проекта А-615.
Начали разбираться с проектом А-615. Согласно техдокументации подводная лодка М-351 проекта А-615 полным объемным водоизмещением 503 кубических метров имела семь отсеков и предельную глубину погружения 125 метров. На случай аварийного подъема в оконечностях лодки были установлены подъемные рымы с поворотными скобами. Каждый рым рассчитывался на усилие в 200 тонн. Дополняли конструкцию девять пар шпигатов. Каждый соответственно мог выдержать усилие 40 тонн. Для индивидуального спасения личного состава в отсеках находилось 37 комплектов ИСП. Кроме того, по штату лодка имела все другие аварийно-спасательные средства, предусмотренные для каждого типа лодок. В действительности картина выглядела несколько иначе.
Командовал ССПЛ "Бештау" капитан-лейтенант Никифор Балин. Он вел спасатель в район аварии подводной лодки самым полным ходом, понимая, что время - один из главных козырей успеха спасения экипажа подводной лодки.
Быстро надвигалась ночь. Где-то на траверзе Балаклавы, примерно в трех милях от скал Кая-Баши, с мостика "Бештау" увидели на воде огонек - это светился выпущенный подводной лодкой аварийно-сигнальный буй. Судно уменьшило ход и начало маневрировать возле него, устанавливая связь с экипажем затонувшей подводной лодки. Было заметно, что в район аварии стали стягиваться боевые корабли флота - эсминцы, а вместе с ним буксиры, катера и еще какие-то "вымпела", различить и классифицировать которые в ночной темноте было некогда, главное - сохранить буй и связь с лодкой.
При обнаружении аварийного объекта спасатель сначала должен установить связь с экипажем затонувшей подводной лодки и встать точно над ней, чтобы водолазы опускались на лодку, затратив минимум времени на её водолазный поиск. Задача эта не из легких. Особенно когда штилевая погода сменилась непогодой, и в море пошла сильная зыбь, валяя с борта на борт маленький "Бештау" и мешая ему занять выгодную позицию по отношению к затонувшей где-то "рядом" с буем подводной лодки.
Определились с глубиной - 83 метра! Ого! Многовато... Для водолазов - гелиевые глубины... Пока устанавливали рейдовые бочки и ССПЛ "Бештау" ориентировался кормой поближе к бою, на "Бештау" на катере прибыл командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Касатонов, командующий подводными силами ЧФ капитан 1 ранга Николай Смирнов, командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Владимир Куприянов, флагманский механик бригады подводных лодок капитан 2 ранга Михаил Краюшкин, водолазный специалист ЧФ капитан 2 ранга Игорь Анисимов, из технического управления ЧФ капитан 1 ранга Михаил Хацинков и ряд других офицеров.

МАРШАЛ ЖУКОВ: "НЕ СПАСЕТЕ ЛОДКУ - ВСЕХ ПОСАЖУ!"
Командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Владимир Куприянов, а вместе с ним командующий подводными силами ЧФ капитан 1 ранга Н. Смирнов на шлюпке, спущенной с "Бештау", подошли к сигнальному бую и, качаясь на волнах, связались по телефону с подводной лодкой, запросив информацию о ее положении под водой, состоянии личного состава и наличию воздуха, а уж потом - о причинах аварии.
Командир М-351 капитан 3 ранга Ростислав Белозоров обрадовался живому голосу с поверхности (нас нашли!) и подробно доложив об обстоятельствах, приведших к аварии, почти вертикальном положении лодки на грунте и о том, что удалось вызволить людей из водяного плена в 7-м отсеке, а также о перетаскивании воды в 1 -и отсек и откачке ее за борт.
Капитан 1 ранга Н. Смирнов одобрил действия подводников и сообщил на лодку, что по флоту объявлена "боевая тревога", в Севастополь вылетает Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков, чтобы лично возглавить спасательные работы. Самолетами с других флотов уже вылетели в Севастополь самые опытные водолазы, а вместе с ними - опытнейший водолазный специалист капитан 2 ранга Павел Никольский.
Об аварии подводной лодки М-351 было доложено и министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову. Георгий Константинович отдыхал в это время на одной из дач на Южном берегу Крыма и, узнав об аварии, приказал бросить на спасение лодки все имеемые в ВМФ силы.
И, по одному из источников неофициальной информации, добавил: "Не спасете лодку - всех посажу!" Это добавило скипидару в задницы ответственных лиц.
Вспоминает капитан 3 ранга в отставке Владислав Чертан
Пока "Бештау" ставилось на якоря и бочки, я поднялся на мостик и попал в страшно нервную атмосферу. Все высокие начальники спорят, ругаются, пытаются решать какие-то вопросы, на меня никто не хочет обращать внимание. Я меж тем решительно настаиваю на внимание к моей персоне и обращаюсь к комбригу капитану 1 ранга Владимиру Куприянову - объясняю, что "мои" водолазы не знают устройства проекта А-615 и мне нужны срочно здесь, рядом с бортом ССПЛ "Бештау", аналогичная лодка. Так, чтобы перед тем, как уйти на глубину, водолазы, за считанные минуты узнали бы, где у А-615 проекта находится эпроновская выгородка, куда подключать подающие воздух и отсасывающие шланги, определиться, где на лодке находятся рымы, скобы и т. д. и вообще - как ориентироваться на корабле, если он под водой стоит "торчком", а его видишь впервые? Тут меня, "всего лишь лейтенанта", увидел командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Касатонов, буквально закричав: "Кто Вы такой? И что делаете здесь, на мостике?" Я представился, как полагается, сказав, что я - водолазный специалист, буду управлять действиями водолазов при спасении экипажа подводной лодки и, что в связи с незнанием лодки водолазами, мне немедленно нужна аналогичная лодка проекта А-615.
Но в ответ я получил лишь одно: "Вон с мостика!"
Пришлось подчиняться и уходить. Но все же, другого пути не было - и я опять начал повторять подводникам, что без наличия рядом со спасателем подводной лодки одного типа с затонувшей единицей - водолазам под водой делать нечего. Глубина большая - 83 метра. Чуть что из-за незнания корабля и потери времени на глубине, лучшие водолазные силы выйдут из строя за считанные часы, а может и минуты, будут отсиживаться в барокамерах в течение многих часов. Кто тогда будет работать под водой, и спасать лодку?
Вскоре ко мне подошел флагманский механик 27-й бригады подводных лодок капитан 2 ранга Михаил Краюшкин и сообщил, что подлодка проекта А-615 уже подошла и к ней можно отправлять "на изучение" водолазов.
Я немедленно с 24-мя водолазами на катере помчался на проект А-615. "Бештау" меж тем "мучился" с точным наведением над лодкой. Большие волны все время "сваливали" спасатель с нужной позиции.
Вступив на палубу "малютки", я с водолазами стал осматривать подводный корабль. Действительно, лодка оказалась для нас новой. Но мы быстро сориентировались где - что, и самое главное, определили - где находится эпроновская выгородка, как открывать крышку и подключать шланги и подачи и отсоса воздуха, а также воздух высокого давления для продувки цистерн.
После "ликбеза" возвращаюсь на "Бештау" и начинаю готовить к погружению первых своих асов. Но потом раздумываю и решаю их попридержать. В это время на водолазном судне прибывает дивизионный водолазный специалист капитан-лейтенант Игнат Малахов. Начальников кругом - жуть. Но они лишь мешают нормальной работе, а последнее слово остается за мной, так как лучше меня водолазное дело на "Бештау" никто не знает.
На ют "Бештау" спускается адмирал Касатонов со свитой. Он грозен и напряжен, и спрашивает у меня - почему медлите и не спускаете под воду водолазов? Отвечаю, что судно не зафиксировано над местом аварии, и посылать людей под воду во время эволюции наведения спасателя над ЗПЛ нельзя. Во-первых, опасно, во-вторых, бесполезно. Вновь получаю от командующего нелестные эпитеты в свой адрес, но молчу.
Зыбь с моря постепенно перешла в пятибалльный шторм. Ветер свистит в судовых снастях, палубу заливает волнами, "Бештау" сильно рыскает на волнах и никак не может зафиксировать корму над лодкой. Отправлять водолазов в пятибалльный шторм, когда корма спасателя, на которой находится спускоподъемное устройство, гуляет на много метров вверх, вниз и в стороны - мероприятие крайне рискованное, но внизу требуется экстренная помощь и приходится мириться с волнами и рисковать людьми.
Для проверки работы системы делаю контрольный спуск водолазного колокола с платформой, но без водолазов. Колокол с беседкой нещадно крутят и крушат волны, стальные троса СПУ работают на разрыв. При подъеме с глубины вся конструкция, уходит в сторону и, как я и боялся, наваливается на сигнальный буй и его кабель-трос. Все это "хозяйство" перепутывается и в итоге - мы рвем кабель-трос сигнального буя и …, лишаемся связи с лодкой. Операция по спасению лодки началась с серьезной неудачи. Как теперь восстановить связь с лодкой, если все море кругом кипит и пениться от штормового ветра и больших опрокидывающихся на судно волн? Так и лодку потерять можно, не спустив на нее ни одного водолаза.

Прошло уже несколько часов, а "Бештау" пока еще не протянул руку помощи М-351. Якоря спасателя не держали ударов штормовых волн, ветра, "ползли", и он "уходил" от лодки. Люди на борту нервничали, но ничего поделать не могли. Тогда завели два толстых швартовых конца, и два буксира попробовали удерживать "Бештау" над аварийным объектом. Наконец, лейтенант Владислав Чертан решился и, не обращая внимания на зубоскальство начальства, отправил на глубину первых двух водолазов. Они лодку не нашли. Пошла вторая пара. Ими оказались матросы латыш Андрей Лейтранс и Иван Герасюта. Как и предыдущая пара, из-за 83 метров под килем - оба пошли на гелиевых смесях.
Рассказывает мичман в отставке Иван Герасюта:
- Когда Чертан объявил "Герасюта - под воду!", на юте начались прения. Почему-то во мне засомневались командир спасателя капитан-лейтенант Никифор Балин и наш водолазный доктор. Они наставали на погружении более опытных водолазов. Чертан же стоял на своем, - опытных водолазов он берег "на потом". Ко мне подошел командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Касатонов и подбодрил: "Идите смело под воду. Отныне вы - старший матрос. Найдете лодку - получите 500 рублей!" Мне дали трос-конец, его следовало закрепить на лодке, чтобы четко обозначить ее местоположение и уже следующих водолазов спускать по этому тросу.
- ...Когда беседка с колоколом опустилась на дно, я взял киловаттный светильник и начал разведку. Мой напарник делал то же самое, но в другом направлении. Глубина была очень большой. Я знал, что мне полагается на 83 метрах быть около 20 минут. Дальше резко возрастал риск кессонной болезни. Освещая себе светильником путь во мраке, я пошел наугад, и метров через 15-20 застыл от удивления. Такого мне еще никогда не приходилось видеть. Киловаттный светильник выхватил из глубинной мглы фрагмент подводной лодки, стоящей в грунте почти вертикально! Как же с ней работать придется-то! Подводная лодка стояла в самом неудобном, в самом немыслимом для водолазов положении.
- Простейшая операция - закрепить трос в районе шестого отсека у самого грунта - отняла много времени. Но я это сделал, и на обратном пути поднял с грунта утонувший кабель сигнального буя. Когда я поднялся в колоколе на поверхность, меня "обрадовали" - сказали, что я находился на 83 метрах два срока, то есть целых сорок минут! Для меня же они пролетели, как несколько секунд. Пришлось в барокамере сидеть целые сутки.

* * *
Вынырнув на свет (вернее, темноту) божий старшим матросом, Иван Герасюта доложил, что разведзадача выполнена - аварийная лодка "поймана". Цена нахождения оказалась приличной - четверо водолазов уже ушли в барокамеры. Чертан это ощущал, и наступал момент посылать вниз самых опытных. Для обследования лодки на глубину пошли главные силы. На лодку опустился мичман Юрий Каргаев. Он занимал в бригаде у подводников должность водолаза-инструктора. Каргаев лучше других знал лодки 613 проекта и был знаком с проектом А-615. Кроме того, мичман дружил со многими подводниками М-351 лично, поэтому он шел на глубину спасать своих друзей.
Чертан опустил Каргаева "на воздухе", отключив гелиокислородные смеси. Мичман, ощутив под водой свинцовыми калошами сталь палубы, начал взбираться, словно скалолаз, по лодке вверх, уходя с "гелиевой" глубины. Он дошел до рубки, глубина там была около 50 метров, постукивая при этом по корпусу и ободряя звуком подводников, а затем взобрался на нос лодки и закрепил на нем второй направляющий трос.
...По приказу командующего Черноморским флотом к спасательной операции был подключен начальник ЭОН-35, занимавшийся подъемом линкора "Новороссийск", капитан 1 ранга Николай Чикер. Его умудрились найти в пути, сняли с поезда и доставили срочно в Севастополь, а затем - перебросили под Балаклаву. С этой минуты действиями спасательных сил руководили Чикер и Друкер, при общем руководстве со стороны командующего подводными силами ЧФ капитана 1 ранга Николая Смирнова. А водолазными спусками руководил лейтенант Владислав Чертан.
...Ночь на 23 августа оказалась не по-летнему штормовой. Ветер - 6-7 баллов, море - до 5 баллов. "Бештау" нещадно болтало, но под воду упорно спускались водолазы. Перво-наперво нужно было дать в отсеки лодки живительный воздух и произвести вентиляцию отсеков - тогда у подводников появятся силы, и смерть от удушья отступит. А уж после первой фазы спасательных работ подумывать, как выдернуть лодку из грунта.
На глубине шла неторопливая, размеренная работа. "Слава Богу", там, внизу, не было августейшего флотского начальства, и только узкий круг специалистов знал, что надлежало предпринять. Хотя и среди них возникали споры. Ошибаться спасателям было нельзя. У многих была светла память о "Новороссийске". Прошло всего два года, но скрежет, переходящий в грохот опрокидывающегося линкора, а затем - сквозь слезы - ощущение собственного бессилия - остались у моряков, казалось, навсегда. Тогда семь адмиралов, собравшихся на юте линкора, так "организовали" борьбу за живучесть корабля, что авария переросла в катастрофу, унеся жизни минимум 611 моряков. И вот теперь - на краю гибели находился экипаж М-351. И вновь - вводные начальства не позволяли сосредоточиться...
Следующим под воду пошел одни из опытнейших водолазов Черноморского флота мичман Алексей Ивлев. Он закрепил на лодке направляющий трос для спуска с "Бештау" шлангов подачи и отсоса воздуха. И уступил место своему коллеге - мичману Федору Кремлякову.
Свидетельствует мичман в отставке Федор Кремляков:
- Леша Ивлев передал мне подводную эстафету. Сказал, что направляющий трос он закрепил рядом с эпроновской выгородкой - теперь, мол, твоя очередь - тяни шланги сверху, подключайся к ЭПРОНу.
- Мной были проведены следующие работы - закреплен стакан, а также шланги отсоса и подачи воздуха. После надежной установки трубопроводов в эпроновскую выгородку я открыл клапаны вентиляции воздуха, и свежий морской воздух ворвался в отсеки подводной лодки. После меня трубопровод подачи воздуха высокого давления подключил Юрий Каргаев.

Владислав Чертан до сего дня помнит, что Федор Кремляков работал геройски и провел на глубине 103 минуты. Его работу никто не видел - ее жадно вдыхали на глубине десятки подводников. Правда, недолго, ибо не обошлось без очередных неприятностей - клапан "Воздух от водолаза" заработал, а вот клапан "Отсос воздуха водолазом" почему-то не забирал - по-видимому, шланги где-то на пути к лодке пережало давлением воды или же отказ был посерьезнее. В лодке начало расти давление, и командир М-351 капитан 3 ранга Ростислав Белозоров, скрепя сердце, приказал перекрыть клапан "Воздух от водолаза". Связь, меж тем, не действовала, и наверху полагали, что "процесс пошел"...
Вспоминает капитан 1 ранга в отставке Ростислав Белозоров:
- Вдобавок ко всем бедам, в лодке быстро понизилась внутриотсечная температура. На поверхности и в отсеках перед погружением было очень жарко, и все моряки были в трусах. На глубине же показания термометра пошли резко вниз. С 30 градусов термометр съехал на 25, потом на 20, 15, и снижение не останавливалось. Стало холодно. Буквально за считанные минуты после мучительной жары изо рта начал валить пар.
Вспомнили, что на глубине около 80 метров температура воды круглый год около 7 градусов. Так и получилось - столбик термометра вскоре остановился на делении 7 градусов. Но я не очень волновался - на лодке есть "водолазное белье" - толстые свитера и рейтузы из верблюжьей шерсти. Они должны были нас согреть. Но случилось то, чего я не мог предполагать. Из-за разгильдяйства моего помощника капитан-лейтенанта Сергея Колесникова все теплое белье было оставлено на базе. И не только водолазное белье осталось в Балаклаве, но и гидрокомбинезоны, предназначенные для выхода из затонувшей лодки. Теперь стало ясно| - если придется покидать лодку в индивидуальном порядке через торпедные аппараты - шансов остаться в живых у нас практически нет...

ПЕРВАЯ ПОПЫТКА ПОДЪЕМА ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ
На ССПЛ "Бештау" начальник ЭОН-35 капитан 1 ранга Николай Чикер собрал всех водолазных специалистов и доложил несколько вариантов спасения подводной лодки.
Согласно первому варианту, наиболее простому, - с помощью буксиров рывком попытаться выдернуть лодку из ила. Если не получится - тогда придется за кормовой обух цеплять пару судоподъемных понтонов и осуществлять экстренную судоподъемную операцию. Эта процедура резко усложнит действия спасательных сил. "Асов-водолазов береги, - наставлял Чикер Чертану, - внизу 83 метра, работать, возможно, придется еще долго и на гелиокислородных смесях!" К тому же, как выяснилось, несколько водолазов "при переработке" уже получили кессонные заболевания, и вышли из игры.
Водолазы начали работать по первому варианту. Но как закрепить на носу лодки толстенный буксирный конец? Приходилось висеть в воде, колеблясь в такт с волной, держась одной рукой за форштевень, а второй - просовывать мало гнущийся капроновый канат в носовую буксирную скобу.

ВСПОМИНАЕТ КАПИТАН 3 РАНГА ВЛАДИСЛАВ ЧЕРТАН
Чикер засомневался в таком креплении капронового троса и говорит мне: "Спусти Никольского, пусть на носу лодки закрепит большую судоподъемную скобу ("бублик") - через "бублик" буксирные концы пройдут надежнее".
И вот под воду ушел опытнейший водолаз страны - капитан 2 ранга Павел Никольский. Современники отзывались о Павле Николаевиче не иначе, как о русском самородке - он обладал уникальной способностью работать под водой и в самых сложных ситуациях обязательно находил верный выход. В этом ему помогала необыкновенная инженерная интуиция и громадный опыт.
В первую очередь Никольский распутал двух водолазов, а затем на пределе сил закрепил "бублик". Другие водолазы работали поочередно, провели сквозь него капроновый конец для буксиров. Когда лодку "наживили" буксиры, Чикер вновь заволновался - не провисли ли канаты и не зацепили ли они рули глубины. Чтобы рассеять сомнения начальника спасательных работ - на глубину я срочно отправил старшину 2 статьи Порфирия Шляхетко и слышу минут через пятнадцать его доклад: "Трос чистый, можно тянуть".
Подняли Шляхетко, после чего "Бештау" снялось с якорей и отошло мористее. Другие суда тоже отошли от места залегания лодки, провели последний сеанс телефонной связи с экипажем М-351 и предупредили подводников: "Держитесь, сейчас начнем Вас вырывать из грунта"! Шланги и кабели, идущие на лодку, прикрепили к баркасу, на котором остались капитаны 1 ранга Чикер, Смирнов и Куприянов. Я же держусь из последних сил на ногах - начали сказываться почти двое суток нервной непрерывной работы, проведенной на ногах уходящей из-под ног палубы.

* * *
В 16 часов 22 минуты 25 августа буксиры напрягли все свои силы и передали их через звенящий канат подводной лодке. Сначала положение лодки начало улучшаться. Подводники сообщили, что дифферент стал уменьшаться сначала до 50 градусов, затем до 45, 40... По отсекам М-351 прокатилось ликующее "Ура!" Переборки перестали быть палубами, и у подводников появилась возможность перемещаться в отсеках не по принципу "вверх-вниз", а почти - в нормальных условиях - по горизонтали. Казалось, что лодку буксиры вот-вот вырвут из грунта. Но дифферент, дойдя до отметки 37 градусов, встал и дальше снижаться не хотел. Еще один рывок двумя буксирами в 17 часов 35 минут и опять неудача - толстый канат лопнул как гнилая нитка. Почти суточная работа водолазов и спасательных судов пошла насмарку. На какие-то минуты спасателей охватило уныние. В лодке - того хуже. По4ле обрыва троса у экипажа началась нескрываемая депрессия. Внизу появились сомнения, что М-351 можно будет оторвать от грунта. Если капроновый конец заводили более суток, то повтор процедуры потянет времени, наверное, столько же. Воздух же в лодке становился все хуже. Вентиляцию через эпроновскую выгородку так и не наладили, жизненных сил у экипажа оставалось все меньше. Офицеры-подводники вслух, не взирая на нижних чинов, пессимистически оценивали ситуацию, говорили, мол, "...теперь вряд ли нас извлекут отсюда в живом виде... ". Нижние же чины, экономя последние силы, повалились от усталости и перенапряжения на койки. Нервозность сказывалась и на телефонном проводе. Белозоров в резкой форме отвечал на баркас Хацинкову, что он думает по поводу обрыва буксирного троса. Подводников, через командира, пытался как-то утешить Смирнов. Но по интонации чувствовал, что внизу, оптимизма значительно поубавилось.

УДАЧА ПРИХОДИТ ЛИШЬ К СМЕЛЫМ...
Первое оцепенение прошло, и Николай Чикер заставил всю спасательную команду наверху и под водой шевелиться в несколько раз быстрее. Вновь ушли под воду водолазы, заводить теперь уже стальной канат.
Вспоминает мичман в отставке Федор Кремляков: "Последний спуск под воду был за мной. Сначала я просунул через "бублик" тонкий трос-проводник, а затем закрепил стальной буксирный восьмидюймовый трос с морского буксирного судна "МБ-43". Все остальные подготовительные работы выполнили мои друзья-водолазы. Тянули в этот раз для надежности вместо одного буксира - сразу три.

* * *
В это время в "М-351", чувствуя безнадежность положения, пошли на рискованный шаг. Белозоров собрал в центральном посту личный состав кормовых отсеков (что-то около 10 человек) и обратился к ним с предложением: "Ребята! Вам известно, что буксировочный трос лопнул. Сейчас его заводят повторно, но у меня есть сомнения, что спасатели сумеют это сделать достаточно быстро. Обстановка в лодке вам известна. Я предложил командованию послать трех человек в кормовые отсеки и надуть их воздухом, чтобы попытаться самим откачать воду. Работа эта сопряжена с известным вам риском, поэтому нам ее выполнять запретили. Однако я считаю, что у нас выбора нет. Воздуха для дыхания хватит только на несколько часов, и мы можем не дождаться завершения спасательной операции..."
Из десяти моряков были отобраны трое - старшина 1 статьи Кучеров, старшины 2 статьи Козлов и Антоников.
Вспоминает капитан 2 ранга в отставке Виктор Мигачев
Белозоров приказал надуть все кормовые отсеки, начиная от четвертого и заканчивая седьмым, то есть четыре отсека - это, чтобы взялась помпа. Трое подводников ушли в корму, и мы за ними задраили переборочную дверь. Теперь эти трое стали отрезанными от остального экипажа, и помочь им в случае необходимости мы могли только за счет ухудшения состояния всех остальных моряков. Даем воздух из баллонов ВВД - он начал давить на воду в шестом и седьмом отсеках.
Давление в кормовых отсеках выросло с 2 кг/см до 3,2 кг/см. Антоников полураздетый нырял в ледяную воду и готовил насос к работе.
И, наконец - о, чудо! Насос включился и начал забирать воду. Вода в шестом и седьмом отсеках уменьшалась на глазах, а это значит, что лодка легчала и весьма значительно.
Но в это время сверху раздается команда капитана 1 ранга Николая Смирнова: "Работы прекратить, стальной трос повторно заведен - буксиры приготовились к рывку".
С сожалением отдаю команду выключить насос. Оказалось - преждевременно, ибо наверху опять что-то не клеится, а время идет. Не сидеть же, сложа руки? Приказываю вновь запустить насос. А он мерзавец - не запускается. Почти полтора часа уродовались Антоников, Кучеров и Козлов. Насос вновь начал забирать, когда мы еще "чуточку" подняли давление.
Пока наверху готовились нас выдергивать, великолепная тройка подводников, дрожащих от холода - Антоников, Кучеров и Козлов - откачали всю воду из шестого и почти все - из седьмого отсеков. Около десяти тонн воды осталось лишь в трюме седьмого отсека. В результате этих действий М-351 избавилась от излишнего веса и получила положительную плавучесть.


* * *
26 августа в 00 часов 42 минуты начался повторный процесс "выдергивания" уже значительно облегченной лодки. Шторм, проверив на прочность спасателей, утих. Одновременно подводники пытались продуть цистерну быстрого погружения. Цистерны главного балласта уже были частично продуты.
В 2 часа 28 минут в лодке ощутили мощный рывок буксирами и резвое увеличение дифферента на корму.
В центральном посту пошли доклады: "Товарищ командир! По глубиномеру лодка всплывает!.. Глубина 25 метров, дифферент увеличивается!"
В ответ Белозоров приказывает: "Пузырь в корму! Продуть среднюю!" И новь доклад: "Дифферент отходит! Глубина 15, 10, 5 метров! Лодка всплыла!" Это случилось в 2 часа 30 минут!
Те, кто видел всплытие "М-351", говорили потом, что это было впечатляющее и необыкновенно красивое зрелище. Хотя все наверху этого давно ждали, но непосредственный момент всплытия наступил внезапно. При свете корабельных прожекторов, вдруг вспучилось море и из воды носом вверх выскочила огромная стальная рыба, подняв многометровые фонтаны ослепительно белых брызг. Причем "М-351" "проткнула" поверхность моря буквально в нескольких метрах от баркаса, в котором находились Н. Смирнов и другие офицеры. Еще чуть-чуть и лодка бы страшным ударом поддела бы баркас со спасателями.
Когда отдраили верхний люк и Белозоров вышел на палубу - у него от обилия воздуха закружилась голова и начала отниматься нога - наверное, от переохлаждения. Внизу в лодке от смены давления слышались взрывы и треск - это лопались манометры и приборы. Некоторые подводники получили от осколков легкие ранения.
К "М-351" подошел торпедный катер. Командир катера передал Белозорову записку, написанную карандашом: "Командиру тов. Белозорову. Поздравляю Вас и весь личный состав лодки с проявленным мужеством, смелыми и умелыми действиями при выводе лодки из аварийного положения. Главком. 02.50".
Так закончилась уникальная спасательная операция под Балаклавой. Несмотря на ряд первоначальных неудач, совместными, грамотными действиями спасателей и подводников одновременно подводная лодка вырвалась из объятий глубины и всплыла на поверхность. Жертв среди подводников не было. Надо отметить, что срочнослужащие члены экипажа М-351 заканчивали пятый год службы, и дело свое знали в совершенстве.